Митрополит Никодим: «Счастье не может быть за счет кого-то»

Почему мы стали такие нетерпимые, кому нужны виртуальные друзья, необходимо ли идти в армию верующему человеку и можно ли лечить наркоманов и алкоголиков в сомнительных центрах.

Владыка Никодим родился 30 декабря 1969 года в Павловском Посаде Московской области. Окончил среднюю школу и профессиональное училище № 34. С детства посещал храм Вознесения Господня. Нашу беседу с владыкой мы представляем читателю в виде его цитат, не утяжеляя текст собственными вопросами. И кажется, так гораздо лучше. Пусть это будет ваш личный разговор с митрополитом.

— Во всяком деле необходима рассудительность. Сейчас мы сразу стремимся принимать решения, часто не думаем — сразу реагируем. И только впоследствии можем правильно оценить ту ситуацию, которая произошла. Это одна из проблем современного общества — такое ощущение, что с людей сняли кожу и кругом одни нервы. А если спокойно разобраться, получится. что ситуация не настолько сложная, не настолько трагичная. Часто случается — произошло у человека горе в семье, и человек в себе замыкается. Обида копится. Человек срывается. А вот если бы он зашел в храм, его проблему хотя бы выслушали. Когда ты можешь выговориться, уже не так страшно. А когда выслушали, посочувствовали и помогли, уже и горе становится поменьше. Потому что осознаешь, что в мире есть любовь.

Почему проблемы в современных браках? Во-первых, гражданский брак — это не то, что под ним сейчас понимают. Гражданский — это брак, заключенный в ЗАГСе. То, что сейчас называют гражданским браком, — это сожительство. А в основании сожительства лежит некое недоверие: а вот мы проверим, сможем ли мы вместе жить или нет! В любви же нет недоверия. Любовь — это когда человек говорит: «Я ради любящего готов пойти на все!» А если в браке ответственность брать не нужно, тогда это предательство любви. И от этого предательства в первую очередь страдают дети.

— Почему современные подростки так сильно в последнее время увлекаются компьютерными играми? Вы не задавали себе этот вопрос? Потому что мир, который они видят в компьютере, они понимают. В нем есть определенные правила. В этом мире подростки востребованы, они не чувствуют себя одинокими. Там есть некое сообщество, они друг с другом общаются. Есть некий эрзац, заменитель взаимодействия человека с окружающим обществом. Но долго это не может длиться, когда-то человек поймет, что все, что было в молодости, он упустил и все виртуальные друзья — это компьютер. А настоящего ничего нет. Какой выход будет у человека? Страшный выход. И здесь важно, чтобы общество тоже осознавало свою ответственность перед такими людьми. Очень важно, чтобы в нашем мире было больше общественных мероприятий. Нужно проводить как можно больше мероприятий, которые бы объединяли нас. Чтобы мы осознавали, что мы, россияне, одна большая семья. В этом отношении очень важен праздник 4 Ноября, День народного единства — один из древнейших праздников нашего Отечества.

Я был как-то свидетелем того, как человек напрямую общался с Богом. Из храма выходил маленький мальчик. Его вела бабушка, я стоял недалеко. Ребенок повернулся в сторону алтаря и помахал рукой: «До свидания, Бог!» Ребенку не надо было ничего объяснять, доказывать. Он своим детским сердцем с Богом говорит, как с другом: «Здравствуй! До свидания!» Понимаете? Я был ошарашен тогда. И ведь почему Господь говорит «Не будете как дети, не сможете войти в Царствие Небесное»? Это не значит, что мы должны сидеть в песочнице и куличики лепить. Это значит, что человек должен иметь детское сердце. Сердце, которое готово все воспринять, которое не закостенело. Которое не стесняется спросить. А ведь часто человек стесняется задать вопрос — ведь он уже взрослый, имеет какое-то положение в обществе… Ему страшно: как это оценят люди, как они к этому отнесутся? А нужно всего лишь спросить. Но часто человек спрашивает другое. Например, произошло что-то в семье, и человек спрашивает у Бога: «За что? За что мне это?» Неправильный вопрос. Нужно задать вопрос «Для чего?», «Зачем?», «С какой целью?». Ведь часто, спустя несколько десятилетий, мы понимаем, что та беда, которая тогда случилась, привела к великой пользе и что, если бы тогда этого не было, кто знает, что могло бы случиться с нами.

— Я с детства хотел быть священником. Даже в детском саду пытался изображать священника и исповедовать ребят, которые были со мной в группе! Правда, воспитатели быстро это поняли — что именно я хочу делать — и, конечно, пресекли все мои посягательства. Мне повезло: мои близкие были всегда людьми воцерковленными. И одно из первых моих воспоминаний детства — это зажженные свечи. Я не знаю, с чем это было связано, но помню их, помню, что свечи были в руках. Может, это было всенощное бдение, таинство — венчание или соборование… Этого я не помню. Но свечи помню. Осталось еще много детских воспоминаний, но это одно из самых первых.

В армию я уже шел глубоко верующим человеком. Более того, мы с моим другом, который, правда, был старше меня лет на 13, договорились после армии сразу пойти в монастырь. Но пока я был в армии, его уже постригли, рукоположили и поставили восстанавливать монастырь. После армии я два года протрудился в этом монастыре. Нес различные послушания, в том числе на скотном дворе, убирал за скотиной. И только потом уже пошел в семинарию. Сейчас монастырь там стоит, мой друг там игумен. Когда бывает возможность, я посещаю этот монастырь и общаюсь с ним, вспоминаем юношеское время. Потому что юношеское время — самое счастливое.

Может быть, когда-то в семинарии я не мог определиться, быть мне белым священником или монахом. Но это был такой кратковременный момент, и все быстро возвратилось на круги своя. И в итоге как я планировал быть монахом, так им и стал.

Некоторые молодые люди говорят, что не идут в армию «по религиозным убеждениям». Но это ведь ничему совершенно не противоречит, если ты, конечно, христианин. Потому что «нет больше той любви, аще кто положит душу свою за други своя» (Ин. 15:13). Это слова Спасителя. В конце концов, если ты отказываешься держать оружие, тебе в армии могут найти и другое применение — помогать в госпитале, можно приложить свои усилия на строительстве объектов, работать на кухне, то есть дело всегда есть. Для меня не было выбора — идти или не идти в армию. И честно скажу, у меня об армии хорошие, приятные воспоминания. Что касается дедовщины, да, конечно, заставляли трудиться. Но мне трудиться было не привыкать. Служил я в ВВС, и до сих пор у меня остались прекрасные взаимоотношения с теми, кто служил и служит сейчас, стараюсь посещать аэропорты, аэродромы. А вот летчиком никогда быть не хотелось.

— Вместе со мной служил еще один молодой человек с Западной Украины. И у нас была возможность с ним молиться. Мы старались поститься под Рождество, оформить рождественский праздник. Служил я под Баку, но начинал в Грузии, на базе Вазиани. И вот когда у меня была негласная возможность пойти в город, я решил воспользоваться моментом и посетить православный храм. Где находится русский храм, я не знал и поэтому постарался найти хотя бы грузинский. Зашел, познакомился со священником. У нас нашлись общие знакомые. И знаете, такое братское это было общение, я вспоминаю его до сих пор!

Для русского человека грузинский народ всегда будет близким. Бывают в семье скандалы, ругань. Вообще, в семье все может произойти. Но родственник есть родственник. Ругань уйдет, мы опять помиримся. А главное то, что у российского и грузинского народов ощущение, что мы братья, сохраняется, несмотря ни на что. Такая же ситуация с Украиной: как бы людьми ни манипулировали, все равно братские чувства сохраняются и будут. И когда-нибудь время все расставит по своим местам, и мы также спокойно будем общаться.

Я вообще много где бывал — от Тбилиси и Азербайджана до Чукотки. И думаю, наша страна уникальная. У нас нет межнациональной розни и никогда не было религиозных войн. То, что в свое время в Европе чуть ли ни столетиями происходило, у нас таких проблем нет. Потому что мы мыслим Россию как наш большой дом. Мы в этом доме живем и хотим жить хорошо. Почему мы и Сибирью так прирастали спокойно, без войны — потому что мы воспринимали те племена, которые здесь жили, как своих людей, близких. Наверное, ни в одной другой стране такого не было. Мы должны искать то, что нас объединяет, а все остальное уже неважно.

Есть множество религиозных течений, которые, если их подробно рассмотреть, оказываются просто бизнесом. Прикрываться какими-то религиозными воззрениями намного проще, чем просто сказать: «Нам нужно, чтобы вы отдали нам свои деньги, квартиру и не мешали нам жить красиво и спокойно». К сожалению, такой бизнес настолько развит в европейских странах и Америке, что власти, даже зная, что это бизнес, просто с ним не связываются. Но не каждого они могут одурачить. Вот недавно в Эвенкии было. Приехали к эвенкам представители таких сект. С подарками. Подарили подарки и говорят: «Ну а теперь давайте с нами молиться!» А эвенки им и отвечают: «За подарки, конечно, спасибо. Но мы православные». Ушли и молиться не стали. Представители секты были ужасно разочарованы. Что касается таких якобы наркоцентров, советую обращаться в государственные центры. Государство не обманет. А вообще, наркомана очень сложно вылечить. У меня были случаи, когда наркоманы держались годами, а потом срывались. Потому что наркоманами, так же как и алкоголиками, становятся только очень слабые люди.

— Сейчас идет подмена нравственности и морали некими субпродуктами — стремятся размыть границы семьи, общества, права. В последнее время полюбили кричать о правах, но почему-то постоянно забывают об обязанностях. Да, строг закон, но это закон! И общество не может существовать без закона, потому что тогда будет разруха. Об этом надо говорить. История говорит о том, что, когда общество отходит от нравственности и морали, оно заканчивает свое существование. Примеров тому множество — Рим, Византия, Российская империя… Почему они развалились? Потому что люди начали думать в первую очередь о себе, а не о других. Тогда все легко рассыпается — как карточный домик. СССР, казалось бы, мощнейшая страна! Как так получилось, что все дружно забыли о присяге, о клятве — рассыпалось, и все? А потому что каждый начал думать о себе: что достать, как достать, с кем договориться, чтоб достать… У нас порой в советское время мясник был важнее, чем художник. И художник шел на поклон к мяснику, и тот чувствовал свою власть.

Первая волна тех, кто создавал СССР, были патриоты. Вторая волна — дети патриотов уже испытывали к себе особое отношение и требовали особых привилегий. А уже их внуки воспринимали эти привилегии как нечто само собой разумеющееся. Как нечто обязательное. Вот на их внуках все и закончилось — появилось понятие «элита». Причем интересный закон. Вот в девяностые годы мы видели, как люди разным нечестным образом стяжали большие богатства. А по прошествии десятилетий мы видим, уже как их дети распоряжаются этими богатствами. Но никому счастья это не принесло. Потому что на чужом горе, чужой крови счастье никогда нельзя построить. Счастье не может быть за счет кого-то.

Сталин был заложником системы. Они построили систему пауков в банке, которые грызли друг друга. И как бы мы ни идеализировали образ Сталина, мы должны помнить о жутких репрессиях. Все это было, но говорить, что он плохой или хороший, я думаю, мы не вправе. Это могут говорить те люди, которые жили тогда, потому что мы не видим сейчас картины полностью, не осознаем, что двигало этими людьми. Поэтому я не даю оценку. И другие лучше бы не давали. Откуда что они знают? В моей семье тоже был арестован и убит мой сводный дед. Это было. Поэтому я Сталина не идеализирую. Но я и не могу сказать, что этот человек — жуткий тиран. Который не заботился о развитии страны. Знаю, что Сталин был очень читающий человек. В его библиотеке было около 20 тысяч томов, и на каждой книге есть его пометки. Что движет теми, кто хочет осуждать? А они самито в жизни чего-то достигли? Что-то для общества сделали? Осудить другого проще, чем себя. Вообще, почему человеку тяжело подойти к исповеди? Потому что нужно сказать правду о себе. И вот тогда возникает множество проблем.

Источник