В Приморье меняют жизнь заключённых к лучшему

В декабре исполняется полтора года, как в Приморском крае работает нынешний состав Общественной наблюдательной комиссии (ОНК), контролирующей соблюдение прав подследственных и осуждённых в местах лишения свободы. Эту аббревиатуру сегодня хорошо знают во всех спецучреждениях краевого УМВД и ГУФСИН России по Приморскому краю.

Полтора года – дата не юбилейная. Тем не менее, руководителю ОНК по Приморскому краю Владимиру Найдину есть что рассказать нашим читателям.

– Сегодня в Приморье числится 26 членов ОНК. До окончания полномочий членов Общественной наблюдательной комиссии нынешнего созыва остаётся полтора года. Ротация начнётся уже в следующем году. После чего в апреле 2023-го будет сформирован её новый состав. Я не знаю, кто останется из прежней команды и кто придёт в новую. Но, пользуясь случаем, хочу обратиться к будущим членам ОНК. Люди, если вы не готовы работать с подследственными и с осуждёнными, не готовы работать с их жалобами, не готовы посвятить этой работе своё свободное время, не готовы отвлечься от домашних дел, не готовы к поездкам по колониям, следственным изоляторам и психиатрическим больницам, то лучше не идите в ОНК. Это тяжёлая работа, которую никто не финансирует. Финансирование деятельности ОНК идёт из вашего бюджета, из бюджета вашей семьи.

Кроме того, надо быть морально готовым к общению с родственниками осуждённых, которые приходят к вам с жалобами на отсутствие должной медицинской помощи, плохие условия содержания, издевательства и даже избиения в колонии мужа, отца или брата. Судя по письменным обращениям в адрес ОНК, такие случаи ̶ не редкость в спецучреждениях ГУФСИН России по Приморскому краю.

– Какова персональная активность членов ОНК? Мне кажется, что не все исполняют героическую роль «26 бакинских комиссаров».

– Когда я пришёл в ОНК в 2009 году, это было что-то новое в моей жизни, это было для меня необычно. Но когда ты всё больше втягиваешься в эту работы, то понимаешь, как это морально тяжело – воспринимать чужую боль. Здесь нельзя быть толстокожим. Поэтому я повторюсь: если вы не готовы ко всему мной сказанному, то лучше не приходите в ОНК. Практика показывает: люди пришли в ОНК только за мандатом, а не работать, то толку от их членства не будет. В нынешнем составе около десяти таких членов, которых мы в глаза не видели. Мы знаем этот балласт только по фамилиям. Зачем они пришли в наблюдательную комиссию, непонятно.

– Какая основная проблема объединяет все колонии в Приморье? Наверняка, такая имеется.

– Не могу не согласиться. Такая проблема существует уже много лет. Но прежде скажу, что в текущем году, несмотря на пандемию и жёсткие карантинные ограничения, когда в Приморье спецучреждения ГУФСИН были закрыты для посторонних, члены ОНК около 80 раз посетили места содержания подследственных и осуждённых. В нынешних условиях это очень большая цифра. В основном мы отвечали на жалобы и мониторили ситуацию, которая была в социальных сетях. Основной поток жалоб из мест не столь отдалённых связан с медицинским обслуживанием. Во многих колониях нет врачей из-за низкой заработной платы. Если врач идёт работать в колонию после университета, без выслуги лет, то у него будет зарплата в 19 тысяч рублей. И никаких льгот. И квартиры тоже нет, если молодой врач едет в сельскую местность, где находится колония. И кто при такой зарплате согласится работать со спецконтингентом? Никто.

– Есть ли выход из этого финансового тупика?

– В начале декабря мы совместно с руководством ГУФСИН России по Приморскому краю направили обращение на имя нового директора ФСИН с предложением поднять зарплату медицинскому персоналу, работающему в колониях, и предусмотреть им льготы или компенсации. Отсутствие квалифицированного медперсонала – основная проблема в колониях. Осуждённые болеют, случается, что умирают, такие случаи были из-за отсутствия должной медицинской помощи. В системе ГУФСИН есть краевая больница, но, чтобы туда попасть на обследование, надо отстоять в очереди. Иногда по полгода. К сожалению, пока так. Эта проблема не только в Приморском крае, но, как я думаю, во всех регионах России.

– Какова реакция руководства ГУФСИН на ваши обращения? Наверняка, оно воспринимают членов ОНК как назойливых мух, которые мешают жить.

– Хороший вопрос. Возможно, что ещё год назад я бы с вами согласился. Но сегодня нам отрадно наблюдать, что руководство ГУФСИН РФ по Приморскому краю и командиры подразделений к замечаниям и рекомендациям членов ОНК относятся с пониманием. И, как мы видим, проблемы решаются. Вы спросите: почему они не замечали их раньше? Бывает так, что у большинства сотрудников, что называется, замылился глаз из-за ежедневной рутинной работы. Когда человек много лет работает на одном месте, то привыкает к окружающей среде. Когда в колонию или в СИЗО приходят общественники, то они сразу видят ненормальную ситуацию, на которую сотрудники спецучреждений не обращали внимания. Им она казалась нормальной. Когда они сталкиваются с ней каждый день, то считают, что так и нужно.

– В сферу деятельности ОНК входят и психиатрические лечебницы. Какие нарушения вы находите в этих специфических лечебных учреждениях?

– В этом году мы впервые серьёзно взялись за проверку психиатрических больниц. В Приморском крае шесть таких лечебных учреждений, которые проверяют члены ОНК. Некоторые лечебницы мы проверяли по 6-8 раз. Поначалу ситуация в них была аховая. Нас вообще не хотели туда пускать: «Кто вы такие? Зачем пришли? И что вам здесь надо?» Для нас главное, чтобы во время лечения соблюдалась безопасность пациентов психбольниц. Ничто другое нас не интересует. По этому направлению мы провели большой мониторинг, большое исследование и в результате проделанной работы в июне провели совещание с руководством здравоохранения Приморского края, с главными врачами психиатрических больниц.

Из Москвы прилетали представители независимой психиатрической ассоциации России. На этой встрече мы рассказали и показали на большом экране проблемы психиатрических лечебниц региона. Вывод из сказанного членами ОНК был сделан однозначный: больных нужно не только лечить и следить за их безопасностью, но и следить за соблюдением их прав. Во многих лечебных учреждениях нет зеркал, зато в местах общего пользования отсутствует приватность. В туалетах нет кабинок и перегородок. Зачастую люди не могут принять душ, потому что он находится рядом с унитазом, который всё время занят. Практически во всех психбольницах в палатах нет стульев и табуретов. Люди сидят на кроватях сутками! Редко где есть тумбочки. В палатах большая скученность. Есть заведения, где вместо положенных на человека 6-8 квадратных метров не более двух квадратных метров. Пациенты лежат на кроватях, как семейные пары. Личного пространства у них нет!

Люди годами находятся в психлечебницах, и, как мы выяснили, их годами не выводят на прогулку на улицу. Их не пускают! Представляете, человек много лет видит солнце через оконное стекло! Причем это не преступники. Этих людей лечат. После наших посещений и замечаний главные врачи начали понимать и переосмысливать сложившуюся ситуацию. Они стали улучшать качество пребывания в больницах пациентов. Например, в туалетах и душевых появились перегородки. Благодаря финансовой помощи независимой психиатрической ассоциации России, приобретены большие зеркала для женских отделений четырёх психиатрических лечебниц. Эта работа будет продолжаться и дальше.

– Что нужно знать и уметь, чтобы стать членом ОНК?

– Не хвастаясь, скажу, что мы, пожалуй, единственные в России, кто серьёзно занимается образованием членов ОНК, чтобы они не ходили в СИЗО и в колонии как на экскурсии, а знали свои права и обязанности. Насколько мне известно, подобная работа в других регионах страны особо не проводится. Мы пошли другим путём, руководствуясь слоганом: «Знание – это сила». Для наших членов ОНК проводили и проводим образовательные семинары, даже выездные в Москве и Санкт-Петербурге. После чего люди стали качественнее относиться к своей общественной работе.

Источник